Злые заметки

В последние годы жизни Есенина в печати, пусть редко, но все же раздавались здравые голоса в поддержку поэта, столь необходимые для Есенина; в них, этих голосах, звучала и озабоченность дальнейшей судьбой поэта, и искреннее одобрение, и радость в связи с решительным поворотом Есенина к пушкинским традициям, а главное - глубокому раскрытию поэтом в своих новых стихах современной темы. Дав высокую оценку таким стихам Есенина, как "Русь Советская", "Песнь о великом походе", "Возвращение на родину", "Письмо к женщине" и другим, вошедшим в сборник, автор предисловия редактор "Бакинского рабочего" П. И. Чагин подчеркивал, что ныне "Сергей Есенин - уже больше чем попутчик, он уже наш спутник". Несколько ранее "Правда" дает высокую оценку художественной силе и удивительной простоте стихов Есенина "Русь Советская" и других, опубликованных в "Красной нови", отмечая при этом, что "после долгих и бурных исканий Есенин пришел к Пушкину".

Вскоре после смерти Есенина эти здраво звучащие голоса все больше стали тонуть в потоке хулы и прямой клеветы по адресу поэта. Находились в те дни и такие "деятели", которые подобно А. Крученых и особенно Л. Сосновскому начисто отрицали художественное и общественное значение творчества поэта, ставя при этом безоговорочно знак равенства между Есениным и "есенинщиной". Л. Сосновский в своей крикливо демагогической статье "Развенчайте хулиганство", привидя несколько стихотворных цитат Есенина, в высшей степени произвольно и тенденциозно истолковывая их, практически все творчество Есенина свел к двум-трем стихам "Москвы кабацкой", весьма "решительно" утверждая при этом, что поэзия Есенина - это "лирика взбесившихся кобелей". Надо ли удивляться, что он же, Сосновский, в этой же статье, с "радостью" сообщил читателям, что "уже прошел первый угар, вознесший этого свихнувшегося талантливого неудачника чуть ли не в великие национальные поэты.

"О Есенине, оставившем нам "Русь Советскую", и о Есенине, который понял в конце не только величие революции, но и органическую ее необходимость для "Руси", теперь клевещут бесстыдные языки: "он погиб потому, что на его стихах хотели наклеить марку агитпропа, а он не вынес, и вот - трагический конец". Клевета всегда вызывает отвращение и брезгливость. Клевета, которая распространяется после смерти, отвратительнее в десять раз, - взволнованно писал в те дни В. Киршон в журнале "Молодая гвардия". - Нельзя позволять пятнать память Сергея Есенина, нельзя позволять смрадным и гниющим обломкам старого мира прикасаться к имени поэта "Руси Советской". И далее: "Нет, не правы те, кто говорит, что "Москва кабацкая" возведена Сергеем Есениным в "перл сознания...". Нет, не перечисляйте его к певцам кабака. Он им никогда не был...".

Талант Есенина оценили по достоинству не все его современники. К. И. Чуковский незадолго до гибели поэта записал в дневнике: "В Есенине есть... графоманская талантливость, которая не сегодня-завтра начнет иссякать". Литературовед Ю. Н. Тынянов в статье "Промежуток" утверждал: "Всё поэтическое дело Есенина - это непрерывное искание украшений для... голой эмоции. Сначала церковнославянизмы, старательно выдержанный деревенский налёт и столь же традиционный "мужицкий Христос"; потом - бранные слова из практики имажинизма, которые были такими же, в сущности, украшением для есенинской эмоции, как и церковнославянизмы".

Но больше всего поэту доставалось от радетелей коммунистической идеологии. В советской прессе его творчество называли "психобандитизмом".

Один из самых влиятельных большевистских вождей Н. И. Бухарин посвятил поэзии Есенина целую брошюру - "Злые заметки" (1927 г.). "Есенин талантлив?" - спрашивал Бухарин. И сам же отвечал: "Конечно, да... Есенинский стих звучит нередко, как серебряный ручей. И всё-таки в целом есенинщина - это отвратительная напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная пьяными слезами... Причудливая смесь из "кобелей", икон... религии и хулиганства... "любви" к животным и варварского отношения к человеку, в особенности к женщине, бессильных потуг на "широкий размах" (в очень узких четырёх стенах ординарного кабака), распущенности, поднятой до "принципиальной" высоты... - вот что такое есенинщина... Идейно Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого "национального характера": мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни...".

Это высказывание сыграло роковую роль в посмертной судьбе Есенина. Сочувственные голоса стали затихать, а потоки брани увеличиваться. Вплоть до "оттепели" Есенина издавали редко, и преимущественно одни и те же стихи. Многие стихотворения и даже целые циклы распространялись в основном в рукописных копиях.

А. Крученых бездоказательно и нагло писал в своих книжонках, что все творчество Есенина - это путь "...от херувима через хулигана до самоубийцы", что "Есенин как поэт жил и умер в Москве кабацкой. Иной Москвы он не заметил..." и "его психика была глубоко чужда современности..." , что "Есенин - поэт самоубийца...". Отсюда как вывод: "...внутренняя жизнь Есенина в последние годы была только дорогой к смерти".

Маяковский очень справедливо и метко назвал все эти "изыскания" А. Крученых "дурно пахнущими книжонками". Имея в виду постоянные, назойливо-демагогические высказывания А. Крученых о том, что "вся революция не впору Есенину, не по нему", что "у Есенина всегда выходило - чем революционнее - тем слабее", Маяковский с явной иронией говорит о том, что "...Крученых... обучает Есенина политграмоте так, как будто сам Крученых всю жизнь провел на каторге, страдая за свободу, и ему большого труда стоит написать шесть книжечек о Есенине рукой, с которой еще не стерлась полоса от гремящих кандалов".

Пытались, особенно после смерти Есенина, приложить "свою руку" к наследию поэта и "приблизить" его к себе троцкисты.

Троцкисты не "упрекали" поэта, не "прорабатывали", а "сочувствовали" ему, "жалели" как человека, родившегося "не ко времени". Они писали и говорили о Есенине, прежде всего как о "лирическом поэте", "поэте не от мира сего" и сокрушались, что все мы "не успели сохранить поэта".

Оторвать и противопоставит поэта важнейшим событиям его эпохи, представит его творчество вне времени, вне истории, вне социальных бурь и революционных потрясений на его Родине, счастливым свидетелем и соучастником которых он был, - это, значит, убить поэта, убить общественное и национальное звучание его поэзии, представить его судьбу в злонамеренно-искаженном свете и не только бессовестно обокрасть поэта, но вместе с ним и нас, его соотечественников, кому он отдал весь пламень своей могучей души и неподкупного сердца.

Обвинять Есенина в идеологических срывах нужно не с налета, а внимательно читая и анализируя его творчество, и если он будет обвинен, то не такими "мастерами литературного дела".

Выступления против хулиганства мы горячо приветствуем, но зачем пятнать имя поэта, ловко замаскированное клеветой, ни в каком случае не заслуженной Есениным?

Может быть, Есенин даже слишком горячо относился к своей Руси, но иначе он не был национальным поэтом. Он внес новое, он истинный художник, надо только хорошей критике подготовить, как следует читателя к изучению Есенина, а не нападать, как попало, лая на разные голоса.

Разного рода "дурно пахнущие книжонки" и "романы без вранья" сбивали порой с толку и тех, кто еще в 20-х годах и позднее стремился выявить действительное идейно-художественное содержание поэзии Есенина, честно разобраться в сложной судьбе поэта, отделить его поэзию от пресловутой "есенинщины".

Прошли десятилетия, прежде чем богатейшее поэтическое наследие Есенина получило заслуженную объективную оценку, а сам поэт, его образ, его судьба предстали в истинном свете.

Яндекс.Реклама