|
Свои чувства к матери отец выразил
в стихотворении "В Новогоднюю ночь":
Только б нам не потерять друг друга
Только б нам не ослабеть в пути
С Новым годом, милая подруга!
Жизнь прожить - не поле перейти.
Стихотворение это отец не включил в итоговый свод своих произведений, но именно
оно открыло новое направление в его лирике, иногда именуемое "некрасовским".
— А на кого ты хотел бы походить сегодня?— спросил
я однажды.
Ответ последовал не сразу, показался неожиданным
всем,
кто находился в комнате
— Введенскому, Заболоцкому, Савельеву,
мне.
— На Гете, — сказал он и добавил: — Только таким
представляется мне настоящий поэт.
- Я жизнелюб, но смерти не боюсь;
Вот "Нибелунгов" расскажу по-русски,
Над вымыслом слезами обольюсь
И в штопоре умру от перегрузки...
С. Богданович
"В 1928 году, на вечере обериутов, Н.Л.Степанов познакомил меня и моего мужа
В.А.Гофмана
с Н.А.Заболоцким. На этой вечере читали свои произведения несколько молодых поэтов,
но их выступления совершенно меня не затронули, стихи же Заболоцкого сразу поразили и
очаровали.
Для молодого Заболоцкого характерно двойное видение мира.
Ярко и точно показывает он внешние черты этого пьяного мирка: сирен,
«жующих бутерброд от скуки», народ, который «спадает с лестницы» и «трещит картонною сорочкой»,
«жирные автомобили», но сам он одновременно внутри, в вихре событий, превращающих пьяный мирок
в странный, бредовый мир, где «глаза упали точно гири, бокал разбили», где «мужчины тоже все
кричали... Один язык себе откусит, другой кричит: я — иисусик», и «жирные автомобили» хватали
«под мышки Пикадилли» и наверняка уволакивали ее за собой, так что ничего уже больше
не оставалось... И только:
Через туман, толпу, бензин
Над башней рвался шар крылатый
И имя Зингер возносил.
Заболоцкий в те годы (1927-30) написал много стихотворений, рассказов и
сказок для детей.
В 1930-ом Заболоцкий женился на Екатерине Васильевне Клыковой, сделался домоседом,
и все реже появлялся в нашей компании. Потом разные события в моей и его жизни
окончательно развели нас.
Встречи с молодым поэтом Заболоцким остаются значительным событием в моей жизни.
И я счастлива, что они были.
Лилия Гинзбург
" С Николаем Алексеевичем Заболоцким я довольно много общалась в 1928-1929годах.
Припоминаю и мой разговор с Заболоцким, но уже лет шесть спустя, в 1933-м.
Заболоцкий сказал, что его поэзия для него имеет общее с живописью и
архитектурой и ничего общего с прозой. Это разные искусства, скрещивания
которых приносит отвратительные плоды.
В декларации Заболоцкий предлагает поэту посмотреть «на предмет голыми глазами».
Так, у раннего Заболоцкого, у Хармса возникло подсказанное хлебниковской традицией
голое слово, слово без определения. Это попытка освободить слово от ореолов, пустить
его в строку голым – пускай само набирает значения какие может. Имитация первозданного
называния предметов.
| <
td>
Игорь Бахтерев
"Орнаментальной поэзией Заболоцкий, как известно, не занимался.
Расшифрованная стихотворная строка помогла бы лучше понять эстетические воззрения
молодого поэта,
уточнить бытовые и творческие взаимосвязи тех, кто вместе
Заболоцким составил малоизвестное сегодня литературное
содружество.
Рассказать о времени, в биографии Заболоцкого наймете известном, о его современниках,
которые поставлены в один ряд с фантастическим бородачом, задача не из простых.
Попробуем ее решить, взяв в помощники память очевидца и
ваше воображение.
По каменным плитам тротуара шагают два запоздалых прохожих. Один – Даниил Хармс:
высокий, костистый, лицом худощав и бледен. Другой – Николай Заболоцкий: ростом пониже,
розовощекий, округлый. Различны они и складом характера. Нервозной переменчивости,
иррациональным неожиданностям поступков противопоставлена последовательность,
уравновешенная последовательная определенность. А сближают молодых людей талант,
возраст и конечно же общность вкусов. Хотя иной раз очень разных, по существу, поэтов расходятся.
- Поэзия без яркого найденного образа не поэзия: сукно и мертвечина, - говорил в те тридцатые годы
Заболоцкий.
На тот же вопрос ответил и Введенский:
— На Евлампия Надькина, когда в морозную ночь где-нибудь на Невском Надькин беседует у костра с извозчиками или пьяными проститутками. Надькин— популярный в те годы персонаж из «Бегемота», ленинградского юмористического журнала. Длинноносый человечек символизировал обывателя нэповских лет.
Выбор оказался не случайным, у меня и моих друзей было немало случаев убедиться в этом.
Вспоминаю и собственный ответ. Моделью для подражания оказался Давид Бурлюк, «только с двумя глазами» — счел я необходимым оговориться.
Игра продолжалась, очередь дошла до Заболоцкого.
— Хочу походить на самого себя, — ответил он не задумываясь.
Запомнились не только серьезно прозвучавшие слова, но и то единодушие, с которым их встретили Хармс, Введенский,. Леонид Липавский. Стоило Заболоцкому скрыться за дверью, тут же его обвинили в эгоцентризме, мании грандиозо, многих других грехах, в равной мере незаслуженно.
Безрезультатно пытался я напомнить, что Заболоцкий действительно никому не подражает, а ему подражали многие. Примеров подражания каждый из нас знал множество.
Всегда и во всем оставаясь самим собой, он не был подвержен распространенному недугу (иначе не скажешь) играть заранее придуманную для себя роль. Актерство не на сцене— в жизни— было не только чуждо, глубоко отвратительно Заболоцкому.
Да, действительно, оставаясь тем же Николаем Заболоцким, искренним и честным перед собой и другими, он изменил оценки, отношение к людям, возможно — к искусству. На его поэтической палитре появились новые краски, они понадобились для более точного раскрытия незнакомых ему ранее коллизий. В стихах стали исчезать не так давно любимые поэтом алогизмы. )
Объяснение перемены крылось в устойчивых и постоянных связях художника с его временем. Заболоцкий оказался одним из тех, кто раньше других ощутил происходившие в стране перемены. Чутко улавливая ветры эпохи, он стремился к полному контакту с живым, невыдуманным миром,
в котором он жил и работал. Так возникли стихи для детей, отвечавшие непосредственным требованиям дня, так написалась известная в тридцатые годы «Горийская симфония» и
многое другое.
...Эволюция эстетических взглядов Заболоцкого, перемены в его творчестве— не до конца раскрытая, важная сторона биографии поэта. У нашего путешествия другая задача — заглянуть в те дни, когда все мы считались единомышленниками, да так оно, в сущности, и было. Каждый
работал с глубокой верой, что его труд прокладывает дорогу в будущее и недалек день, когда творимое им будет оценено, станет необходимо людям. Время не подтвердило надежды.
Перестал называться нашим единомышленником Заболоцкий, туберкулез оборвал жизнь Владимирова, не стало Ваганова. Остальные разбрелись кто в Москву, кто в Харьков...
Затем Великая Отечественная война. Не стало не только содружества, но и бывших его участников.
Главное, что беспокоило Заболоцкого (оказалось, и Введенского), — ограничение
творческой
свободы, диктат индивидуальным вкусам, иные давления, связанные с дисциплиной внутри
содружества, безоговорочным подчинением пунктам декларации. Вот почему Заболоцкий сразу
оговорил, и все согласились: имейте в виду, мы не школа, не
новый «изм», не точно обусловленное направление. Но и поэты, составлявшие группу
«кубо-футуристов», не были монолитом. Эту особенность Заболоцкий предложил возвести в
принцип. Участников содружества будет сближать не общность, а различие, непохожесть.
У каждого свое видение мира, мироощущение, свой арсенал приемов выразительности.
И все же должны быть принципы, идеи, одинаково близкие для всех. Поэтической зыбкости,
эфемерности, иносказательности каждый из нас противопоставляет конкретность,
определенность, вещественность, то, что Хармс назвал «искусством как шкап».
Каждый должен остерегаться надвигающейся опасности излишнего профессионализма,
который становится источником штампов и нивелировки.
Никита Заболоцкий
"Творческий путь отца, несмотря на свою сложность, представляется мне
чрезвычайно цельным.
Эта цельностьпроявляется прежде всего в целенаправленности, в постоянном ощущении своего
признания.
Через нее злоключения в жизни и поэтической судьбе пронес он ясность цели и неизменность
следования по тому пути, который избрал себе еще в детские годы. Отец уважал в себе такое
постоянство, и, бывало, стремился воспитать его в своих детях. «Слана и деньги рано или
поздно придут сами собой,— говорил он нам с сестрой,— не это главное — главное в жизни
выбрать свое дело и делать его с любовью и умением».
Сдержанной, сосредоточенной в себе натуре отца не были двойственны открытые душеизлияния
и прямые
изъяснения чувств, — свои лучшие чувства и искренние дружеские отношения он часто
маскировал под личиной иронии, шутки, подсмеивания, гиперболизации.
Все это мы и находим во многих его шуточных стихах, написанных в виде дружеских посланий,
поздравлений или просто шуток. Но было в них и что-то серьезное—то,
что оставалось неиспользованным в «серьезных» стихах и требовало выхода еще со времен
«Столбцов». Вероятно, шуточные стихи были не только средством общения с близкими людьми,
не только отходом от «большого» творчества, но и служили неким неосознанным запасом
для сохранения и обработки интересующих поэта ситуаций и образов.
Из увлечений отца следует отметить живопись и музыку. К живописи отец всегда относился
с интересом. Хорошо известна его склонность к таким художникам, как Филонов, Брейгель,
Руссо, Шагал.
К смерти отец был внутренне подготовлен, — он лучше врачей знал, что жить ему осталось
немного, и в последний
год жизни постоянно ожидал внезапной смерти, свойственной сердечным больным. Бумаги
и рукописи его были всегда аккуратно собраны, все лишнее, ненужное уничтожено. И если
он не успел собственноручно собрать и переплести последний вариант своего полного
собрания стихотворений, то за несколько дней до смерти записал точные указания, как
это следует сделать. К смерти отец пришел успокоенным, как в отношении благополучия
в семье, наступившего после временных семейных неурядиц, гак и в отношении своей
неизменной веры в социальный прогресс и лучшее будущее человечества.
Провозглашенная отцом формула поэтического творчества Мысль — Образ — Музыка с
успехом может быть использована и для характеристики личности поэта. Именно эти три
начала были характерны для внутреннего облика отца — раздумья о мироздании,
о превращении материи, о месте человека и его разума в единой и столь сложной
природе; упорядоченное пространственное образов, их четкость и живописность;
и, наконец, то неуловимое начало, которое сродни музыке и которое делало внутренний
мир отца не сухим и рациональным миром ученого, а страстным, одухотворенным миром поэта.