Для Толстой норма – безумие, и только безумные – нормальны. Только они остаются в выигрыше, обменивая вымышленную жизнь на настоящую. Такова Светка – Пипка из рассказа “Огонь и пыль”, которая “никому не завидует, у нее есть все, да только придуманное”. Таков Филин из “Факира” – маленький (в противовес сказочной женщине – гиперболе, тридцатишестизубой Светке) волшебник “движением бровей преображающий мир до неузнаваемости”. Такова, прежде всего сама Толстая, владеющая тем ключиком, с поворотом которого приходит в движение ее игрушечная вселенная.
Не то чтобы Толстая не знала, что так не бывает. Напротив, ее рассказы жестоки, даже безжалостны к тем, кто не желает подчиниться сказочным порядкам. Нет, Толстая отнюдь не добрый волшебник, и сказки у нее с плохим концом. Мир страшен сам по себе. Жизнь изначально трагична уже потому, что подчиняется Хроносу. (Поэтому, кстати, кажутся лишними специальные нагромождения ужасов, например, в описании блокады в рассказе “Соня”.)
Однако Толстая не принимает такую жизнь. Наперекор ей она создает свой мир – прирученный, уютный, бессмертный. В нем живут умные говорящие вещи, такие, как “молодой, пугливый абажур” из рассказа “Любишь – не любишь”, в нем всегда царит загадочный и праздничный рождественский дух, в нем все говорят на языке щелкунчиков (немецком? – не зря герой рассказ “Петерс”, человек с украденным детством, мечтает выучить именно немецкий).
Конечно, весь этот мир – невелик. Он умещается под детской кроватью. Зато он умеет пускать отростки в мир взрослых. Каждый раз, когда Толстая во что – нибудь всматривается, под ее взглядом распускаются метафоры. Они берут персонажа в волшебный плен, делают его героем сказки. Только никогда они не успевают схватить протянутую автором руку помощи – хищная жизнь окунет их с головой в Лету. Никому не удастся удержаться на зыбкой границе между подлинным миром и вымышленным, никому не удастся даже понять, какой из них – истинный. Маленькие вырастают, старые умирают, и только автор, как больной ребенок, от тоски и одиночества переселившийся в иллюзорный городок в табакерке, остается наедине с никому не нужными, всеми забытыми вечными вещами – выцветшими фотографиями, заезженными пластинками, пожелтевшими письмами, часами, в которых золотые дамы подносят золотым кавалерам золотые кубки.
Таким образом, в ходе нашей работы были выявлены прежде всего такие особенности рассказов Татьяны Толстой: метафоричность, необычное сочетание реального и выдуманного мира, образ времени-врага, который постоянно присутствует в ее рассказах, с неостановимым бегом которого Толстая борется.